Голосование за ходы

Сестра битвы учтиво поклонилась и вышла из кабинета Кантиана. Её путь лежал к медику, где хирургеон с радостью принялся заштопывать порез на спине Урании, предварительно проведя ритуалы обеззараживания. От обезболивающего сестра отказалась. Она потерпела неудачу пропустив удар и наказанием должна была стать боль от последствий - в данном случае боль от иглы, что сейчас пронзала плоть на лопатке женщины. Поблагодарив хирургеона, женщина облачилась в черно-алую робу и вернулась в свою комнату, где в оружейном шкафу покоился второй комплект облегченной брони. Конечно он не давал той защиты, что силовые доспехи Адепта Сороритас, но в любом случае это была броня. Оставив доспехи на стойке, она написала красивым почерком просьбу о ремонте, предварительно прочитав молитву благодарности защиты.
Зачкончив с делами на базе, Урания не теряя времени направилась к собору, после теракта он почти пустовал, немногие сохраняли веру. Впрочем сестру битвы радовало, что есть те, кто верен своим молитвам. Направившись ко входу, Урания встретила служку, что с интересом разглядывал гостью.
- Чем могу помочь, дитя Императора,- начал священик.
- Я ищу комнату покаяния, моя слабость оскорбила Его взор и я должна понести за это ответ.
Священник усмехнулся и его лицо расплылось в мерзкой улыбке.
- Покаяние говоришь. Кельи 5-7 свободны сейчас. Я вызову сервитора.
Урания направилась к названным комнатам и служка проследовал за ней.
- Вы свободны, священослужитель. - произнесла сестра битвы у дверей кельи.
- Но.. покаяние. Его должен произвести священник.
- Ты сомневаешься в способностях дочери Императора к самоистязанию. - сестра пригрозила пальцем, явно намекая, что священик много на себя берет.
- Да-да вы правы, простите, - служка развернулся и пошел прочь ворча себе, что то под нос.

Внутреннее помещение кельи было крайне просто устроено. Мраморный пол, словно вены, покрывали трубки-кровостоки, а в центре и у стен находились небольшие ванночки. Сведущий человек знал, что подобное расположение давало широкий спектр по возможностям пыток как еретиков, так и по самоистязанию правоверных. Нажав на несколько клавиш, вмонтированных в зубы черепа в стене, Урания прошла в центр комнаты. Обнажившись и встав на колени, женщина сняла венчик и положила его и молитвенник перед собой, предварительно открыв книгу на нужной странице.
Сестра битвы склонилась перед лицом статуи Императора-порицающего и начала тихо зачитывать молитву.
- Прости меня отче, ибо я грешна, - после этих слов одна из стен ожила, открывая скрытое помещение, и в направлении сестры битвы вышел сервитор. Руки существа были ампутированы, одна из них была заменена хлыстом, вторая же тонким металлическим прутом. Глазницы сервитора были сшиты, ибо правосудие Императора всегда было слепо и справедливо для всех и каждого, начиная от раба из подулья и заканчивая благочестивыми слугами Его церкви.
- К тебе я взываю, Господин, молю простить мою слабость и заковать душу в новую броню, - сестра приподнялась и хлыст с треском прошелся по спине целестинки оставляя ровный алый след поверх шрамированной кожи. Урания не проронила не звука, лишь зажмурившись впитывая боль. За первым ударом прошелся второй, а за ним и третий. Простой бы человек не смог поднять руку на Уранию, но сервитор был инструментом, безэмоциональным и по имперски справедливым. Свежезашитая рана разошлась и сестра чувствовала, как кровь течет по её спине, так же обильно как и слезы из её голубых глаз. Наконец сервитор остановился, позволяя сестре битвы перевести дух. Она знала, что это только начало. Урания слышала треск шестерней и механизмов внутри сервитора, пыточные машины не давали истечь кровью тем, над кем работали и сейчас её ждало прощающее прикосновение. Металлический прут начал медленно менять цвет с темно синей стали на раскаленный оранжевый. Сестра не зажмурилась в этот раз и превый удар с шипением прошелся по спине. Урания всхлипнула, но устаяла на выпрямленных руках, за ним последовал новый удар и еще один. На седьмой удар локти сестры битвы "надломились" и она упала на грудь рыдая от боли. Прощение всегда было больнее наказания, но таков был путь чистоты. Простыми молитвами его было не заслужить. Сервитор остановился, как будто решил, что довольно и направился в свою нишу, оставляя сестру битвы в одиночестве. Но сестра вскочив на ноги нанесла удар в затылок существа и посчитав себя недостаточно чистой ударила по черепу когитатору. От этих действий сервитор будто взбесился и развернувшись начал бить сестру битвы уже скорее с желанием не "очистить", но причинить боль. Новый удар плети обрушился в этот раз на грудь сестры битвы, а затем на поясницу и бедро. за ним последовали еще и еще. В конце концов хлыст ударил женщину по шее, высвободив заряд тока, и та взвизгнув упала на пол без сил.
Урания пробыла в такой позе еще около двадцати минут, прежде чем капля сил вернулась к ней и она смогла встать, однако силы быстро покинули целестинку. Очнулась женщина когда рядом с ней склонилась девушка госпитальерка в серо-синей мантии. На её лице застыла гримасса расстройства и она очень аккуратно пыталась перевязать раны простиравшиеся по всему телу Урании.
- Ты крепкая, я сначала подумала, что сервитор забил тебя до смерти. Что же ты сотворила, что выбрала такое порицание,- голос девушки дрожал.
- Я... я подвела Его, это было недопустимо. Немыслемо. Из-за меня чуть ли не погиб мой друг... - целестинка замолчала и отвернулась в сторону. Нет она не столько жалела магоса, он был несносной шестеренкой, но хорошим союзником, её терзала боль душевная, от того, что возможно из-за её срыва могло провалиться задание, а значит многие бы погибли, только из-за её вины.
- Ты не всесильна сестра, не забывай об этом, Бог-Император мудр и милосерден, Он кладет на наши плечи ровно столько сколько мы можем выдержать. Я уверена твой долг перед Ним еще не окончен, ты справишься, - госпитальерка взяла ватный тампон и смыла застывшие слезы с лица и запекшиеся следы крови с тела.
- Все будет хорошо, не отчаивайся и не давай эмоциям побеждать свою волю. Ты же боевая сестра в конце концов, - девушка добро улыбнулась.
Сестра госпитальер помогла Урании встать и одеться и та накинув поверх брони робу вышла из помещения, где священник с такой же противной ухмылкой провожал её из обители Повелителя Человечества. Боль терзала её тело, но она чувствовала, что все недостойное было начисто смыто из её души. А сейчас она должна была помочь инквизитору достичь победы над злом, что скрывалось и готовилось пожрать этот мир.